ХОЧУ ПОИГРАТЬ: Тёмой Кошманом.
МНЕ НУЖЕН: Валя Анциферов, maybe Олег Чугунов.
Знаю твои розовые щёчки с первого класса. С девятого курю с тобой за гаражами, учу хлебать дешманское вино из бутылки, тебе разве папенька не говорил со всяким дерьмом не водиться? Не замечаю твоих взглядов, стуков сердца, движений навстречу, как задерживаешь дыхание, когда касаешься, как уходишь, с тусовок, когда я зажимаюсь с девочками. Вечные подъёбы, пацанские пиздострадания, сегодня отдам за тебя последнюю сигарету, завтра пристрелю тебя, мудилу, а после завтра пристрелю ещё раз, и алло, мы тут не пидоры какие-то. Внутренние конфликты, страхи, гнилые образы, душная мораль, тяжёлое молчание, прикосновения в темноте, пьяные поцелуи, попытки заглушить себя, прожить ярко и быстро, выгорев до дна.
Black spring vibes, baby ✨ На самом деле сериал смотреть необязательно пиздёж, но чекни чисто для настроя ссылочку. Больше склоняюсь к игре по мотивам, но могу и в канон, если хочешь. Пишу небольшие посты не реже двух раз в неделю, люблю красивые надрывные драмы, хёрт-комфорты, любовь-ненависть, юсты, флаффы, не парюсь за обоснуи и логику, не люблю тыщи знаков рефлексии, страданий, плохие финалы, не шарю за мемы, смайлики и флирт во флуде, но в чатике треплюсь обо всём подряд, только об игре мне скучно.
— Вот же дерьмо.
Сначала Альфред подумал, что Стелла просто нажралась хереса и уснула в позе трупа. Потом подошёл ближе и понял, что она и есть труп. Она валялась на кровати, свесив одну руку, одну ногу, из-под шёлкового халата выглядывала резинка красного чулка, туфля на высокой шпильке соскользнула на пол, глаза — широко раскрытые, застывшие, похожие на кукольные — ни на что не смотрели. Какая экспозиция, хоть сейчас садись и пиши натюрморт.
Альфред, впрочем, не умел. Вместо этого он присел и посмотрел в лицо Стелле. Она и при жизни не отличалась естественной румяностью, но сейчас выглядела отвратительно бесцветной. Чтобы убедиться, что это не заклятье, Альфред приподнял её ладонь — она была пронизывающе ледяной, так что хотелось немедленно от этого прикосновения избавиться. Однако, преодолев отвращение, он поближе рассмотрел длинные, покрытые чёрным лаком ногти. Один из них был сломан, а Стелла была не из тех, кто принимал клиентов в таком непотребном виде. Как элитная шлюха для высокопоставленных персон она всегда за собой следила и поддерживала образ строгой мамочки, даже плётки каждый раз отмывала от крови, что уж говорить о ногтях.
Оглядевшись в тесной комнате пошлой расцветки, Альфред нашёл небольшую склянку и кончиком ножа осторожно собрал несколько частиц крови. Потом пошёл в ванную, тщательно вымыл руки. Здесь же, под раковиной, вынул из стены одну из квадратных плиток и заглянул в тайник. Стелла была его самым выгодным информатором: достаточно умная, чтобы выудить нужные сведения, падкая на пафосные вещички и полная искренней ненависти к своим богатеньким клиентам. У Альфреда имелись ключи от её, так сказать, рабочего кабинета, и если она была не здесь, то оставляла информацию в тайнике, а он взамен клал туда плату. Сегодня у него была с собой жемчужная брошь, но Стеллу она могла украсить разве что в гробу.
Да и в тайнике не нашлось ничего, кроме небольшой стопки аккуратных, сложенных вдвое записок с довольно посредственным содержанием: приду сегодня, приду завтра; почерк был дотошным, бумага не из дешёвых. Только на одном листке нашлось имя: «Это Карим. Зайду сегодня в восемь, будь на месте. Сожги письмо». Альфред сунул бумажки в карман, закрыл тайник и, надев кожаные перчатки, немного покопался в комнате, но больше ничего не нашёл, только забрал на всякий случай волшебную палочку и пачку идиотских лакричных конфет.
Чтобы не разводить лишнюю возню, он вызвал магловскую полицию, воспользовавшись уличной телефонной будкой. Те не очень-то беспокоились о мёртвых шлюхах, но хотя бы могли найти родственников, если таковые у Стеллы имелись. Альфи меньше всего хотелось с этим возиться.
Уже из дома он отправил короткое письмо: «Есть выгодное дело. Жду завтра как обычно. Альфред». Для каждого полезного человека в его арсенале знакомств предназначалось своё «как обычно». Для Одиль Барнетт это был подпольный клуб в Лютном, где в к вечеру собиралась всякая шушера и можно было спокойно обсуждать любые выгодные дела.
На встречу Альфред явился первым. В Лютном было не принято привлекать внимание дизайнерским шмотками, но на улице можно было укрыться под серым плащом, а в клубе его и без того уже знали. Тем не менее, каждый раз бармен обращался к нему без имени и каждый раз спрашивал:
— Что желаете выпить, сэр?
А Альфред каждый раз отвечал вопросом:
— Есть хороший виски?
Бармен кивал, и Альфи садился за столик у стенки.
