Маяк

Маяк

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Маяк » Анкеты и посты » Мародерка


Мародерка

Сообщений 1 страница 4 из 4

1

Regulus Arcturus Black
Регулус Арктурус Блэк
1961

Регулус — это безупречная наружность, в которую тщательно, будто в футляр, упаковано и на все пуговицы застёгнуто хрупкое, шаткое нутро. Он сдержан, спокоен, молчалив и — если хотите — невыносимо скучен; он напряжённый сгусток энергии, который думает, чувствует, болит, но ничего не излучает. Регулус — чёрная дыра.

Он живёт в среде, где отца никогда нет, но всегда есть мать. Регулус привязан к матери почти болезненно, он любит и одновременно ненавидит её всем сердцем. Он безоговорочно принимает на веру её принципы и идеалы и делает всё, чтобы заслужить её любовь. Регулус — правильный Блэк: слизеринец, прилежный ученик, ловец в команде по квиддичу, член Клуба Слизней и к тому же не водится со всякими — практически ни с кем. Мать гордится им и постоянно ставит в пример старшему брату, но её любовь холодная, как глина, она всегда на третьем месте после чистоты крови и принципов, и Регулусу кажется, что как бы он ни старался, объятья матери не теплее савана.

Регулус тянется к старшему брату в поисках опоры, но каждый раз натыкается на стену из всё тех же принципов, он должен сделать выбор — мать или Сириус — но он не может, не представляет как и давится своими невысказанными, никому не нужными чувствами, запирает их в себе. Любовь в семье Блэков на поверку оказывается дешевле убеждений, и Регулус ненавидит Сириуса так же отчаянно, как и мать, и самого себя.
В день, когда Сириус уходит из дома, Регулус смотрит на мать с отвращением и жалостью, вжимает со всей силы ногти в кожу и молчит. Даже оставшись в одиночестве, он понимает, что не может плакать — стоит только начать, и он рассыплется на куски. Комната Сириуса теперь пустая и холодная, он живёт в другом доме, с другими людьми, которых считает своей семьёй. Регулус остаётся с помешанной матерью, в её холодных цепких руках, он «её хороший мальчик», правильный сын и надежда дома Блэков. В школе он видит Сириуса почти каждый день. Беллатрикс говорит, что Регулус должен забыть о нём, что он больше не Блэк, он мёртв, но у Сириуса есть друзья, есть жизнь, он выглядит счастливым, и Регулус чувствует мёртвым себя.

Он находит отдушину в домашней библиотеке, которая в доме Блэков пестрит книгами о тёмной магии, и проводит там каждые каникулы в одиночестве и тишине, всё больше и больше погружаясь в себя. Вскоре он начинает читать не только книги, но и газеты, начинает всматриваться в происходящее вокруг, наблюдая, как идеология, с которой он живёт с самого рождения, становится действительностью. Проще принять её за правду, чем долго и мучительно копаться в своей шаткой душе, чтобы отыскать правду там. Регулусу нужна опора, и Белле ничего не стоит втянуть его в своё общество.
В шестнадцать лет он становится Пожирателем Смерти, для этого даже не нужно делать ничего особенного, достаточно быть правильным Блэком, продолжателем традиций чистокровных династий — тут уж чем раньше, тем лучше. Регулус чувствует себя сильнее, чем когда-либо, он обретает опору в Тёмном Лорде, его идеалы отполированы до блеска, и он верит в новое будущее.

Эйфория собственной значимости длится недолго. Хрупкую душу Регулуса бросают в жёрнов войны, и его мир снова теряет устойчивость, он не готов, но идеалы требуют крови. Сомнения растут в его уязвимой душе, раздирая её на части, он хотел не этого. Регулусу кажется, что он не движется вперёд, но увязает в болоте, из которого ему не выбраться.
Когда по воле случая у него на руках оказывается секрет Тёмного Лорда, Регулус поддаётся отчаянному порыву и вместе с домовиком отправляется в пещеру, из которой выходит без крестража, надломленный, едва живой. Глупый маленький мальчик, решивший бессмысленно пожертвовать собой, выживает только потому, что Кикимер посмел его ослушаться и не дал выпить всё зелье.

Регулус больше не может спокойно спать. Он устраивается стажёром в Отдел тайн, но не может ходить по коридорам министерства, не оглядываясь. Он никому не говорит. Прячет расцарапанные руки. На аудиенции у Тёмного Лорда он держит лицо бесстрастным, улыбается, когда необходимо, и говорит, что с ним всё в порядке, просто официальная работа не для него, нужно немного времени, чтобы найти что-то своё. Он ждёт, что Лорд прочтёт всё по его взгляду, разозлится, хлестнёт по лицу, сделает хоть что-нибудь — но никто никогда не мог счесть его чувств, никто никогда ими не интересовался, даже когда он хотел этого больше всего.

Регулус пробует всё, что попадается под руку. На какое-то время даже позволяет семье выказать своё участие: изучает с матерью зельеварение, с Беллой — артефакты. Но с ними он не чувствует себя живым, он лишь оболочка, набитая ватой, он просто не может быть слабым, ему нельзя.
Он пробует уехать сначала из города, потом из страны. Изучает другие культуры, другую магию, много читает, ищет что-то, что даст ему хотя бы немного покоя, тишины в голове. Отовсюду собирает амулеты, символы, заклинания. В путешествии он начинает наносить на тело защитные знаки: кровью, ножом, краской, зельем, он пробует всё, иногда впадая в маниакальный азарт.
Он становится сильнее. Но ничто не помогает ему почувствовать себя в безопасности.

Достаточно обширные познания в тёмной магии, заклинаниях, зельеварении, гербологии, защитной магии, небольшие — в заклинаниях на иностранных языках и всех остальных областях магической науки. Умеет в невербальную магию, хорошо владеет приёмами окклюменции. Отлично летает на метле, но предпочитает пользоваться каминной сетью. Не смог научиться вызывать патронуса. Довольно неплохо, но мрачно рисует чернилами.

0

2

Мне немного стыдно, что я снова придумал сопли, но у меня есть кое-что прекрасное и тысяча идей на грусть, добро и роудстори на летающей машине. Так вот.

Ты, конечно, с Хаффлпаффа. Смиренный тихий щеночек с нежным лицом. Грязнокровка. Когда слышишь это слово, молча подёргиваешь плечами — боишься того, что ждёт тебя в новом мире, боишься презрения, и потому избегаешь близостей, целыми днями что-то читаешь, учишь, практикуешь чары и трансфигурацию, бродишь в окрестностях замка, собирая травы.

Однажды в лесу ты находишь котелок, в котором варится зелье, и подходишь ближе, чтобы посмотреть.
— Не двигайся, — слышишь чей-то голос и, вздрогнув, неловко переворачиваешь котелок, в котором оказывается взрывающееся зелье.

Регулус мог бы и не приходить в больничное крыло. Подумаешь, чуть не убил грязнокровку, будет чем повеселить маменьку во время ужина. Но почему-то страшно. И он приходит. Ты, конечно, обещаешь, что никому не расскажешь, хотя он не просит. Тебе больно, и ему как будто бы тоже. Нужно поставить точку, но ты зачем-то просишь взамен позаниматься с тобой зоти или ещё каким-то предметом, с которым у тебя не складывается.

Если уже подпускать кого-то к себе, то точно не Блэка, но ты наивен. Улыбаешься, шутишь, что-то про косметические зелья, которыми хотел скрыть раны, пытаешься заводить разговоры, но постоянно натыкаешься на стену. Сдаешь зоти или что ты там хотел сдать на «превосходно», но ни разу не решаешься поздороваться при других. А потом узнаёшь про метку, и всё распадается на части.

В Лондоне ты живёшь один, но нечасто бываешь дома. Занимаешься поисками пропавших магов или ещё каким-то разъездами. На самом деле, как это всегда и бывает, ищешь сам себя. О том, что однажды снова встретишь Регулуса, ты не думаешь (стараешься не думать). И не веришь глазам, когда видишь его, едва живого, у себя на пороге.

0

3

Когда мама заходит в комнату, Барти, уткнувшись подбородком в сложенные на столе ладони, безучастно смотрит, как копошатся в банке чёрные пауки, запертые под крышкой. Мама судорожно вздыхает:
— Ох…
Хлопает дверью. Слышны её частые шаги, высокие ноты в голосе. Спустя минуту приближаются другие шаги, тяжёлые, ровные, дверь открывает отец. Он не заходит. На столе лежит учебник, Барти тесным неразборчивым почерком выводит конспект.
— Не смей пугать мать.
Барти поднимает взгляд от письма, но не поворачивает головы. Дверь снова хлопает.

Такой хорошенький мальчик, всегда чистенький и тихий, но почему-то мало кому нравится, что-то не так с его взглядом. Мистер Крауч, будьте добры, держите своего сына /подальше/. Вы видели его рисунки? Вы знаете, что он мучает животных? Вы в курсе, что он /ненормальный/?
Отец потрошит сумку, листает тетради. Всего лишь анатомические заметки: глотка, внутреннее ухо, кости, Барти может нарисовать по памяти срез человеческого сердца, будто держал его в руках. Просто у него очень хорошая память.
— Ты, что, водишься с маглами?
Барти улыбается. С ними проще всего-навсего.
— Разве они как-то иначе устроены, папа?

Сострадание, презрение, раскаяние, страх — тоже страницы в его альбомах. Только любовь он никогда не пытается изобразить. Эта страница закрашена чёрным.
Если бы отец понял, он бы уже сейчас запер сына под Империусом. Он бы ни за что не позволил ему выйти из дома. Но он не видит дальше собственного носа.

Совершенные вещи не более чем копии друг друга. Можно поймать тысячу бабочек одного вида и не суметь различить, но найти единственную с деформированным крылом, несовершенную. Как чудо не благословение бога, а заложенный природой алгоритм, так и изъян не ошибка, а намеренное искажение, росчерк киски.

Барти выискивает несовершенства, изучая всё вокруг себя со спокойной кропотливостью учёного. Скользя кончиками пальцев по гладкой поверхности, он замечает все царапины и трещины; глядя на россыпь цветов, замечает все искажённые лепестки; может час наблюдать за тем, как крестовик плетёт паутину, чтобы отыскать хотя бы одну ошибку.

Но интереснее всего находить изъяны в людях. Ничего не случится, если повредить паутину крестовика, он найдёт другое место и построит новую. Ничего не случится, если сорвать неровный лепесток. Но повреждённый человек уже никогда не будет прежним. Управлять человеком не так уж сложно, но нужна тонкость. Нужно уметь правильно подбирать улыбки, слова, время.

В Хогвартсе Барти применяет знания на практике. Мило распушив ресницы, улыбается библиотекарше. Ну конечно, книжка нужна ему исключительно из праздного любопытства. Низким липким голосом договаривается с Филчем, чтобы он /ничего не видел/. Вы ничего не знаете обо мне, а я ничего не знаю о вас, удобно, правда? Профессор Макгонагалл, я могу с вами поговорить? Вы знаете, расписание такое неудобное, а я же хочу работать в Визенгамоте, как папа. Он будет мной гордиться, если я сдам 12 СОВ. Может, есть какой-то способ?
Никто не назовёт его манипулятивной мразью.

В то время как безмозглые сокурсники едва справляются с тем, чтобы заставить исчезнуть чайную чашку, Барти может два часа перекраивать сатин в шёлк, пока не добьётся безупречного результата. Трансфигурация как способ менять суть вещей — своего рода искусство. Иногда, будучи дома на каникулах, Барти смотрит на родителей с неким подобием жалости и думает, что мог бы перекроить их. Может быть, позволить человеку существовать во всём его уродстве  — это и есть любовь.

Живым организмам свойственно причинять вред другим лишь с целью пропитания, самообороны и выживания. Но только не человеку. Едва ли в запретном лесу встретишь тварь опаснее Барти. Когда-нибудь так или иначе надоедает практиковать заклятья на пауках.

Барти нет особого дела до статуса крови, люди интересуют его не более чем живой материал. Но тьма, которую рассеивает вокруг себя Тёмный Лорд, завораживает его. До какой-то степени хаос — естественное состояние действительности и разума, но если довести эту степень до предела, можно отойди в сторону и наблюдать, как в отчаянном желании спастись люди пожирают сами себя.

0

4

Путаные амулеты, бусы с рунами, ленты в волосах, складки, кружева, запах ладана и трав, беспокойные руки, большие глаза за очками, поймает в коридоре, обшарит лицо пальцами, будто слепая, тревожно вздохнет:

— Детка, тебе снятся плохие сны...

Сунет камень какой-нибудь или цветок, скажет класть под подушку и уйдёт, шурша юбками.

Кто, как не она, знает всё о плохих снах. Только от её снов уже ничто не поможет, от них нет никакого спасения. Бродит ночью по замку, лишь бы не спать, а под кроватью хранит початую бутылку хереса. Сибилл — пропащая. Сибилл — та странная дурочка. Сибилл — лгунья.

Во снах они никак не перестают кричать, задыхаться, захлёбываться, харкать кровью, раздирать плоть, крошить кости, давиться, душить, умирать, умирать, умирать. Сибилл знает: никого в это мире нельзя спасти.

0


Вы здесь » Маяк » Анкеты и посты » Мародерка


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно